всего лишь элемент информационной войны - желание Запада вбить клин между Асадом и Путиным.

В целом статья ни о чём - такие рупор Кремля сайт "Взгляд" штампует десятками.

Не раскрывает Кон Кофлин даже такой элементарщины (даже я и то написал об этом) - а почему Иран и Сирия так сближаются? Чуть-чуть упомянуто в статье что Сирия не мешает снабжению Хизбаллы, а о том, что Иран и Сирию объединила ненависть к Израилю - молчок. С чего бы это?

И ещё - автор категоричен: раз Российские ЧВК появились в Ливии, значит Путин поменял приоритеты: вместо Сирии теперь главная цель - Ливия.

Но сие ничего не значит - Путин вполне может в целях иметь и Сирию, и Ливию одновременно, а не делать выбор.

Есть возможность( коль Хафтар сам бьёт челом), вернуть Ливию в каддафиевские времена, объединить её под властью Хафтара и оторвать от Запада, поставив под контроль ливийские нефть и газ - почему же Путин должен упускать такую возможность?

Перевод:
По мере того, как Асад поворачивается к Ирану, Россия может страдать от некоторого раскаяния покупателей в Сирии.
Сообщаемое участие российских наемников в Ливии предполагает, что приоритеты Владимира Путина изменились

Российские и сирийские войска стоят на страже у перехода Абу-Духур на восточной окраине провинции Идлиб, Сирия. Джордж Уорфалян / AFP
Российские и сирийские войска стоят на страже у перехода Абу-Духур на восточной окраине провинции Идлиб, Сирия. Джордж Уорфалян / AFP
После того, как Москва вложила огромные средства, как с точки зрения крови, так и сокровищ, в то, чтобы удержать у власти президента Сирии Башара Асада, Кремль теперь, должно быть, несколько обескуражен по поводу их постконфликтного отношения со стороны Дамаска.

Возможно, было бы преждевременным делать вывод о том, что сирийский конфликт наконец-то окончен, тем более что операция под руководством курдов по расчистке последних остатков ИГИЛ на иракско-сирийской границе продолжается. Также вероятно, что режим Асада продолжит свои попытки вернуть всю сирийскую территорию под свой контроль, что было объявленной целью президента с тех пор, как протестующие против режима впервые вышли на улицы весной 2011 года.

Но после восьми лет жестоких столкновений не может быть никаких сомнений в том, что режим Асада стал бесспорным победителем в конфликте, чему во многом способствовало своевременное вмешательство Кремля осенью 2013 года.

Будучи убежденным Кассемом Солеймани , влиятельным главой подразделения сил Кудса Корпуса революционной гвардии Ирана, что давние сирийские военные активы России, прежде всего ее базы в Тартусе и Латакии, подвергаются риску в случае падения г-на Аль-Асада, Москва действовал быстро, чтобы осуществить крупную военную интервенцию.

Российский шаг, который стоил Кремлю миллиарды долларов на военные расходы, которые трудно позволить себе российской экономике, оказавшейся в затруднительном положении, оказался решающим поворотным моментом, который помог переломить ход конфликта в пользу режима Асада. ,

Тем не менее, по мере того как боевые действия России подходят к концу, Кремль начинает понимать, что награды, которые он надеялся получить от режима Асада в обмен на его поддержку, вряд ли оправдают первоначальные ожидания Москвы.

Как недавно сказал мне один высокопоставленный западный чиновник, участвующий в конфликте: «Все признаки говорят о том, что русские теперь страдают в той или иной степени от того, что можно было бы назвать« угрызениями совести покупателя »». Россияне явно полагали, что их крупные военные инвестиции в Сирии принесут дивиденды с точки зрения укрепления своего геополитического положения в регионе.

«Сейчас, когда конфликт подходит к концу, они обнаруживают, что режим Асада имеет другой набор приоритетов», - продолжил чиновник.

Опасения Москвы относительно того, что ее сирийская авантюра может в конечном итоге иметь неприятные последствия, связаны с осознанием того, что режим Асада, похоже, гораздо больше заинтересован в установлении более тесных постконфликтных отношений с Ираном, чем с Кремлем.

У России и Ирана всегда был непростой союз в кампании по спасению режима Асада. В то время как обе страны имеют общие цели на поле битвы, такие как их совместные нападения на опорные пункты повстанцев, такие как Алеппо, в других местах они преследовали разные повестки дня.

Москва надеялась, что ее сирийское приключение поможет углубить ее участие в арабском мире, особенно в то время, когда многие лидеры в регионе больше не считают Вашингтон надежным союзником.

Напротив, иранский фокус был более замкнутым, чтобы укрепить свое влияние на правительство Асада, что позволило Тегерану расширить свое военное влияние в регионе.

В течение десятилетий Дамаск был в состоянии осуществлять определенный контроль над деятельностью Ирана на его территории, в частности способность Ирана поддерживать регулярный маршрут поставок в Хизбаллу на юге Ливана. Теперь Тегеран считает, что он стал доминирующим партнером в отношениях, что позволило ему построить новую сеть военных баз в Сирии.

Различия в российской и иранской повестках дня не обошлись без напряженности. Например, российский президент Владимир Путин, который поддерживает теплые отношения с израильским премьер-министром Биньямином Нетаньяху, закрыл глаза, поскольку израильские военные самолеты бомбили иранские позиции в Сирии, не опасаясь быть сбитыми российскими зенитными ракетами.

Теперь конкуренция между Москвой и Тегераном за привилегированный статус в Дамаске открыта после недавнего визита Аль-Асада в иранскую столицу, где он дал понять, что, глядя в будущее, он считает Иран, а не Россию, более ценным стратегическим партнером Сирии. ,

Во время своего первого визита в Иран с самого начала конфликта Асад встретился с верховным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи и премьер-министром Хасаном Роухани. Ранее единственные визиты г-на Аль-Асада за пределы его страны были в Москву, и тот факт, что он выбрал Тегеран в качестве своего предпочтительного пункта назначения, поскольку военные действия приближаются к концу, является явным признаком того, где сейчас находятся приоритеты режима Асада.

Однако любое разочарование, которое Москва испытывает по поводу дипломатического оскорбления Аль-Асада, вероятно, будет недолгим. Для начала, русские никогда не хотели открытого военного сражения в Сирии. Российские военные руководители уже более года лоббируют, чтобы Москва сократила свое участие, утверждая, что для них есть более неотложные приоритеты, такие как решение проблемы возрождающегося НАТО.

Кроме того, Кремль всегда ищет новые возможности для расширения своего влияния, особенно когда это происходит за счет западных держав.

В этом контексте недавние сообщения о том, что Москва финансирует группу из 300 российских наемников в Ливии, говорят о том, что Путин уже уходит от любого разочарования в Сирии.

Наемники, которые, как говорят, сражаются в поддержку генерала Халифы Хафтара, помогают отколовшейся восточной половине страны противостоять попыткам правительства национального согласия, поддерживаемого Западом, обеспечить политическую стабильность в разоренной войной стране.

Присутствие российских наемников в Ливии, которые пытаются захватить контроль над ключевыми портами Тобрук и Дерна, рассматривается как часть тщательно спланированного плана Кремля по захвату контроля над жизненно важными маршрутами поставок нефти в южную Европу.

И если русские преуспеют с их планом стать доминирующей силой в Ливии и других частях северной Африки, их будущие отношения с Асадом больше не будут ключевым приоритетом для Кремля.

Кон Кофлин - редактор отдела обороны и иностранных дел Daily Telegraph