В штанах без подтяжек и пуговиц,
Ломая хребтом кирпичи,
Илья Моисеевич Муромец
Валялся на русской печи.
Погоды стояли осенние,
И что-то играло внутри.
И не было в жизни везения,
И было ему тридцать три.
Он смолоду, глядя на бедствия,
Ручонками не ворошил.
Зачали его безответственно –
И он соответственно жил.
И ножки не знали хождения,
И глазки моргали едва,
Неясного происхождения
Варила одна голова.
А правда проворнее вымысла
Тропиночкой в поле бежит.
Там что-то серьезное выросло,
Качаясь, как пьяный мужик.
А смерды довольны и веселы,
Аж пена бежит по усам –
То сами кого-то повесили,
То кто-то повесился сам.
Как в день Николая угодника
Сгорело шестнадцать дворов –
Так стало Илье неудобненько,
Что он, вроде, жив и здоров.
И русская печка наскучила,
И русская вошь в бороде,
И русская совесть замучила,
А может – он встал по нужде.
Кто тихо сбирался ко всенощной,
Кто дома от водки балдел...
Поднялся Илья Моисеевич
И землю кругом оглядел.
Душа разгорелась бунтарская,
Шутя размахнулось плечо –
И рухнуло иго татарское,
И рухнуло что-то ещё.
Эпоха окончилась тяжкая,
И спас нашу русскую ширь
Не Бог, не дружина варяжская,
А местный простой богатырь.
Он вывел страдальцев и мучениц
На новый невиданный курс.
Илья Моисеевич Муромец –
Российский Христос Иисус.