Ты, Пипка, намекаешь, что устал от пяти месяцев гудящего напряжения
острейшей политической борьбы
сотрясающей диванное воинство сранных маразматиков хворумской богадельни
и запрашиваешь от меня, присутствующего здесь в ипостаси стороннего наблюдателя,
чего-либо умиротворяющего, житейского, из давно отлетевшего прошлого
или может быть спокойно-доживаемого настоящего,
т.е алчешь ты бесконфликтность какую-нИть, бытовушную, может даже занудную слегка, но болеутоляющую для души
навродь интернетного рецепта: "Как правильно засолить огурцы на зиму".
Ну, уж, коли о бесконфликтных событьях и по запросу твоему завуалированному
и, как это чувствуется, с слегка раздражённой подоплёкою выраженному - их есть у меня...
С отрочества своего, очень средне_азиатского и на очень зыбкой тогдашней "черте бедности",
которую вкусил с ранних лет своих в выживательных ситуациях маминой учительской зарплаты,
которая даже в кишлачных условиях с почти бесплатными овощами и фруктами
нам четверым (две сестры, я и мама!) в съемной мазанке,
едва хватала на минимальные потребности, за которыми приходилось спускаться по горной тропе в сельпо в Брич-Муллу.
А потом - Ташкент, потрясший меня: "Вот оказывается как живут люди!".
А я хожу среди них по русскому центру города в протёртой телогрейке и они шарахаются
или до синевы в пальцах прижимают к себе сумочки, чтобы я не "выхватил и убежал".
И ведь никто из них, прожив долгие годы в Узбекистане не говорит ни по узбекски, ни по таджикски.
Только и знают, что спросить на базаре: "Нич пуль?" - "Сколько стоит?" (узб!)
А я-то понимать их - понимаю, но над ошибками моими падежными и акцентом тогдашним, таджикским, распевным потешаются...
И тогда я не то чтоб позавидовал, но дико захотел - быть как они, "себе позволяющим".
На меня, втащенного в русскую ("русскими" называли всех неузбеков!) компанию,
полюбившей меня девчонкой
и принятого остальными - в основном детьми ташкентского "бомонда",
с "развлекательной" целью
для надо мной насмешек и приколов в качестве сбежавшего с гор Маугли
самое мощное впечатление произвели четыре недосягаемые для меня вещи,
недосягаемые до последовавших в следующие годы приличных гонораров за песенные переводы для радио и Теле
и техникумской стипендии,
которую почти целиком отдавал маме.
Потрясли меня и захотелись:
- настоящее пальто вместо телогрейки над которой не уставали издеваться баловни судьбы с которыми я встретился,
- настроенная гитара,
- магнитофон
и, признак ташкентской роскоши - персидский ковёр.
С тех пор прошли десятилетия, а страсть к персидским коврам осталась,
хотя до вчера было их у меня за все годы ни одного.
Как-то времени на блаженство и радость обладания не оставалось и понимал-то я в них, ну ничего не...
И вот вчера мне привезли выбранный для меня "Гульчетаюшкой" в подарок небольшой 3.20х2.40
ну, красавчик и тон и орнамент - не могу наглядеться!
Надо б и её порадовать и даже уже знаю чего для этого предприму!